Попытки отгородиться от «чужих» означают не защиту своей цивилизации, а отказ от нее
Когда у нас заходят разговоры о межэтнических отношениях, всегда видно присутствие двух норм. Вроде естественно считать, что одно дело – наши, свои, а совсем другое – чужие. Но в то же время полагается думать, что «несть ни эллина, ни иудея», что мы интернационалисты, что нет плохих и хороших народов, а только плохие и хорошие люди и т.
д. Такое раздвоение норм часто предстает в высказываниях: эх, в Союзе жили не так, как теперь, не различали, кто русский, кто нерусский.Стараются не вспоминать, что это различие более чем внятно проступило, когда Союза не стало и РФ лишилась роли метрополии. Нации титульные разом указали нации государствообразующей, что у нее этого статуса больше нет. На востоке указали жестко: экспроприацией, вытеснениями («чемодан – вокзал – Россия»), на западе обходительнее – языковой политикой, критериями гражданства. Тем из бывшего большинства, кто не уехал, пришлось привыкать к положению национального меньшинства. В большей части случаев острая фаза конфликта прошла. Но там, где это меньшинство многочисленное и где бывший центр пытается его использовать, драма продолжается.
Много где в постколониальном мире бывшие метрополии неожиданно для себя из объекта ненависти превратились в объект зависти и место притяжения для народов из бывших колоний. Традиционным обществам, в чью жизнь колонизаторы без церемоний вмешивались, они оставили, оказывается, что-то из представлений о гигиене и медицине, что сократило детскую смертность и привело к небывалому росту населения, но также и к росту бедности. И оставили представление, что можно жить богаче и иметь «всеобщие права человека».
За этими ценностями в прежние метрополии хлынул человеческий поток, которого не ждали.Для тех, кто хочет сохранить верность вышеупомянутой норме равенства всех людей, всех культур, всех религий, настали трудные времена. Эти люди среди «своих» теперь в лучшем случае на положении староверов-чудаков, а скорее на роли предателей своего народа перед лицом наплыва «чужих». «Общечеловеческие ценности», провозглашенные в Европе, стали ей неудобны, как только они сделались действительно общечеловеческими и за ними в Европу устремились Азия с Африкой.
У нас в этом процессе видят только его экономическую составляющую. «Понаехавших» из азиатских частей бывшего Союза мы считаем ищущими только заработков. Исследования же «Левада-центра» показывают, что мигранты тянутся не просто за благосостоянием, а за нашей цивилизацией в целом. Они не ждут приветливости и радушия от местных. Но они поверили в принципы универсализма, всеобщего равенства, которые (что мы сами не замечаем) встроены в деятельность наших институтов, где город для всех, транспорт для всех, магазины для всех, школы для всех. Они хотят и рады быть горожанами и гражданами. Местное же большинство в страхе стать меньшинством как может загораживается дискриминацией/эксклюзией: квартиры им не сдавать, в хорошие школы не пускать. Как и многие в Европе, думают, что спасают свою цивилизацию, а на деле отказываются от ее основ.
Алексей Левинсон
Свежие комментарии