Одно из мерзких выражений, доставшееся нам с застойных времен и уже пережившее не одну смену табличек на дверях высоких кабинетов – “не поддавайтесь на провокации”. Обычно под этой фразой подразумевается то, что гражданам следует вести себя тише и слушать разного рода начальство, ожидая указаний сверху, и ни в коем случае не реагировать, как бы ни было чего, а тот, кто должен не поддаваться, глуповат, простоват, и сам ничего правильно сделать не в состоянии.
Бюджетники, возмущенные тем, что им полгода не платят зарплату, перекрыли шоссе. Не поддавайтесь! Злобное соседнее государство устраивает диверсии, убивает людей, средь бела дня похищает наших военных. Не поддавайтесь! На улице напали, вырвали кошелек, толкнули в грязь – тебя, или прохожего. Не поддавайтесь, дружок! Начальник разберется, а тебе не надо, набедокуришь ведь, наломаешь дров, холоп неразумный.
В провокации самое главное, это не то, кто, зачем и почему играет в игру, а руководящее указание - ничего самостоятельно делать нельзя, а то будет только хуже. В таком режиме, увы, живет огромное количество наших соотечественников.
То, что обычно называется словом “провокация”, лучше назвать иначе, вспомнив латинское значение слова provocatio – вызов, и тогда все встанет на свои места. Вызов может бросить враг. Вызов может бросить и друг, тогда это уже не вызов, а призыв. В римском государственном праве провокация - это апелляция в уголовных вопросах от магистрата к народу. Неплохо звучит. Бывают также вызовы времени, вызовы истории.
Реагировать на вызовы можно по-разному. Если вызов мелкий, повод глупый, субъект ничтожный, то иногда действительно лучше оставить его без внимания, но если все всерьез, то тогда на вызов надо как раз таки поддаваться, принимать его и действовать, исходя из имеющихся угроз.
Родоначальником массовой провокации в российской истории принято считать священника Георгия Гапона и его Кровавое воскресенье. Работая на охранку, отец якобы подставил рабочих под пули, заранее зная, что будут стрелять. На самом деле поведение Гапона в тот период провокаторским считать нельзя, поскольку он действовал предельно открыто, действительно планируя мирное шествие к царю, о чем открыто информировал все заинтересованные стороны и получил негласное согласие от властей, которые лишь в последний момент решили все переиграть.
После расстрела рабочих Гапон бежит за границу, где становится бунтарем-революционером, пишет воззвания, призывающие свергнуть трон, и даже участвует в авантюре по отправке в Россию парохода с оружием для рабочего движения. Провокаторским является лишь третий этап публичной жизни отца Георгия, когда он возвращается в Россию на условиях тайной работы с полицией, за что в итоге был разоблачен эсерами и казнен.
Но оставим в покое несчастного священника и его рабочую паству. Главная провокация в истории ХХ века, безусловно, иная. Она произошла в 91-м году, когда относительно узкая группа лиц смогла убедить десятки миллионов жителей огромной страны, что ее раскол на несколько частей – это не случайный зигзаг, а закономерность. Лохи, авантюристы и корыстолюбцы, попавшие на вершину общественной пирамиды, на короткий исторический период стали казаться одураченным массам демиургами, титанами, мудрецами.
Трагично, что на этот грозный исторический вызов тогда не последовало никакого ответа. Под проклятые призывы “не поддаваться на провокации” и осуществлялась самая грязная провокация. Танкисты в Москве ждали приказов генералов, ждали приказа КГБшники, ожидали начальственного решения рядовые коммунисты. Государственные по своему мышлению люди, привыкшие десятилетиями к тому, что любая активность исходит исключительно от начальника, усиленно не поддавались, пока великая страна не рухнула, распавшись на осколки. Потомкам в назидание.
Андрей Песоцкий
Свежие комментарии